На первый взгляд, все было вполне обыденно – костер и двое, расположившиеся у него. Если бы не тот факт, что один из них был мертв, а второй, его убийца, сидел над ним и что-то тихо говорил. Если приблизиться к ним, аккуратно, чтобы асмодианин не заметил вас – можно разобрать слова, которые он бормочет. Послушаем?
- Я думаю, ты помнишь, с чего все началось? Когда Айон создал Атрею, создал людей и чудовищ, океаны и небеса, огонь и твердь, и все это шло по Его замыслу. Возможно, он и ошибался, когда создал балауров, или и это было в Его замысле – не нам судить. Земли Атреи процветали, урожаи были обильны, но лишь люди восхваляли Айона в своих роскошных храмах и были воистину счастливы. Краллы и брауни, оборотни и воинственные племена гигантских хомяков, балауры и наги, сотни различных созданий Айона боролись за власть, сражались и погибали, голодали и страдали, не помня о том, кто создал их, но все же были счастливы – по своему. Все были счастливы – пока балауры не решили что им нужно большее. Балауры всегда были наиболее властолюбивым, и, по их мнению, избранным народом. Захватив власть однажды, они схватились за неё железной хваткой, наплевав и на Айона, и на ропот толпы. Они уже подчинили себе большую часть Атреи, когда, наконец, явились пятеро драконов. Лордов Балауров, чьи имена сейчас помнят лишь книги да каменные стелы в храме Пхасумандир. Лорд Фрегион, разрушитель Башни. Лорд Мирастад, ужас Джумиона. Лорд Эрискаль, уничтожитель Кинунгапа. Лорд Бритра, осквернитель Брустхонина. Лорд Тиамат, владыка балауров. Имена драконов, которые трясли миром как шапкой, выжигая плодородные земли и уничтожая непокорных. Краллы и оборотни склонились пред их величием, и служат им до сих пор. Но не будем забегать вперед.
Акан поворошил угли толстой палкой, нашаренной в темноте, хлопнул труп по плечу, и громко расхохотался, словно какой-то особо удачной шутке. Отсмеявшись, он щедро плеснул в котелок содержимое своей фляги и, с наслаждением потянув носом, продолжил.
- Ослепленные собственным могуществом, балауры зашли столь далеко, что потребовали у Айона силу и могущество. Силу созидать и разрушать по своему усмотрению. Силу равную Богу. Айон отказал Лордам, и они со всей яростью обрушились на последний очаг сопротивления – людские поселения, выступившие на стороне создателя Атреи. Люди гибли, так как у них не было магов, чтобы защитить их от заклятий наг, не было стратегов, равных драканам, они не ковали острой стали, подобной клинкам драконидов, а пламя драконов опустошало целые города за считанные минуты. Чтобы помочь своим единственным защитникам, Айон создал двенадцать Небесных Владык, которые воздвигли эфирный щит, а его даже Лорды были не в силах преодолеть. Небесные Владыки обучали людей магии и военному ремеслу, дарованными им самим Айоном. Румиэль дала им заклинания, способные одолеть чары наг, и ярость стихий подчинилась им, служа верным орудием. Она стала покровителем и первой из волшебников.
Кайсинель дал им мощь духов стихий и обучил их внушать ужас, подобный тому, что он наводил даже на собственные войска, он стал покровителем и первым из заклинателей.
Джикел даровал им искусство обращения с оружием, и частицу своей силы, дабы противостоять воинам балауров, став покровителем и первым из гладиаторов.
Неджакан даровал им знание тактики и стратегии, а также обучил мастерству обороны, став покровителем и первым из стражей.
Маркутан даровал им знание судьбы, способность предвидеть и избегать битвы, вступая в них только когда фортуна будет на их стороне, став покровителем и первым из чародеев.
Юстиэль даровала им чудо исцеления и воскрешения, дав им силу, равную лекарям балауров, став покровителем и первой из целителей.
Байзел обучил их стрельбе из лука и охоте, установке ловушек и мастерству засад, способных застать в врасплох даже самых бдительных из разведчиков балауров, став покровителем и первым из стрелков.
Триниэль обучила их бесшумному умерщвлению противника, искусству составления ядов и проникновения на территорию врага без лишнего шума, учиняя диверсии и устраняя военачальников балауров далеко за пределами эфирного щита. Она стала покровителем и первой из убийц.
Сиэль и Израфель отвечали за эфирный щит, защищающий Башню Айона, постоянно поддерживая и напитывая его силой, не давая ни одному из балауров или их союзников проникнуть в города и селения людей.
Асфель и Ариэль же были верховными главнокомандующими Служителей, направляющие и руководящие остальными, сражающиеся в первых рядах и отступающие последними – они были самыми могучими из двенадцати.
Сняв котелок с огня, воин зачерпнул содержимое длинной ложкой, и, попробовав, скривился. Аккуратно подцепив уголек из костра, он бросил его в котелок, и снова водрузил оный на перекладину.
- Избранные, лучшие в своем мастерстве, становились даэвами, подобными Служителям, обретая бессмертие и дар вечной молодости. Люди, защищенные заклятиями Сиэли и Израфеля, жили в безопасности, а даэвы сражались за их мирную жизнь, ведя бесконечную войну с балаурами за пределами щита, которые не оставались в долгу, постоянно бросая в бой свои войска и союзников – краллов, оборотней и их рабов. Эта война длилась бы бесконечно, силы были равны. Тысяча лет пролетела как миг, и никто так и не приблизился к победе ни на шаг. Израфель первым заговорил о мире, понимая, что если война не прекратится – даже силы даэвов, ослабевающей с каждым перерождением у кибелиска может не хватить. Остальные Служители отнеслись к этому по-разному, но когда ему удалось убедить Сиэль, Ариэль стала на их сторону, а следом за ней и её подчиненные – Кайсинель, Неджакан, Байзел и Юстиэль. Асфелю и его воинственным последователям не оставалось ничего, кроме как подчиниться решению большинства.
Во время своего повествования акан задумчиво барабанил кончиками пальцев по снятому шлему, настукивая какую-то незамысловатую мелодию. Дивный аромат меда и пряностей плыл по ночному лесу, заглушая даже густой запах свежей крови элийца.
- В день перемирия Сиэль и Азрафель сняли защитный барьер, впустив Лордов балауров, безоружных и готовых к заключению мира. Все шло мирно, как вдруг хаос охватил ряды переговорщиков – лорд Бритра пал замертво. Именно охваченный яростью Асфель нанес первый удар, который впоследствии расколол Атрею пополам. Фрегион взмыл в небо, взревев от злобы, и в ослепляющей вспышке и грохоте все вдруг увидели, как Башня Вечности дала трещину. На мгновение, показавшееся вечностью, нависла тишина, которую нарушил оглушительный треск – покрытая трещинами Башня не выдержала, переломившись пополам. Лорды балауров же в гневе бросились на Служителей и даэвов, сея хаос и разрушение.
Воин прекратил стучать по шлему и растерянно прислушался к резкому шипящему звуку. Потом охнул и бросился спасать котелок, который уже начал выкипать. Схватился за дужку, грязно выругался, обжегшись, но снял котелок и подул на пальцы, остужая их. Следовало дождаться, пока напиток немного остынет, так что он продолжил свой рассказ.
- Битва была прервана когда земля разверзлась, а Эфир завихрился в чудовищной воронке, поглощающей все, до чего она могла дотянуться. Сиэль и Азрафель вновь активировали эфирный щит и ценой своей жизни разбросали Служителей Вечности, даэвов и людей в разные части Атреи.
- Время шло, и стало ясно, что люди, заброшенные на юг оказались в лучших условиях, чем обитатели севера. Перенесенные на север приспособились к их ужасным условиям жизни, а обитатели южного осколка – не изменились совсем. Первых назвали асмодианами, их Владыкой стал Асфель, а столицей – Пандемониум. Вторых же именовали элийцами, чьей Владычицей стала Ариэль, а столицей – Элизиум. Долгое время ни Служители, ни их народы не ведали о существовании своих сородичей, которые впоследствии стали их злейшими врагами. Впрочем, я не буду забегать вперед.
- Итак, два народа жили на своих осколках мира, строя и созидая, сражаясь с бывшими союзниками балауров, пока один из элийских легионов не проник в Асмодею сквозь пространственный разлом, соединяющий обе части Атреи. Однако встретив асмодиан, они были атакованы мно… Джикелом, который и уничтожил отряд. Но даже эта неудачная первая встреча могла бы кончиться миром – если бы не Байзел. Служитель Вечности Байзел, в своих бесконечных странствиях достиг Бездны – пространства между Асмодеей и Элиосом, и встретил там умирающего хранителя осколка Башни Вечности, который и поведал ему, что если не уничтожить одну из половин Башни, хранящуюся на землях элийцев или асмодиан – мир обречен, и Атрея падет. И вновь война охватила мир, распространяясь стремительно, как лесной пожар. Терзаемые внутренними конфликтами с Повстанцами Ривара – бунтарями, пытающимися свергнуть власть Служителей, с краллами, оборотнями и балаурами, вновь проникшими в Бездну из своих земель, расположенных на внешней стороне земного шара, Асмодея и Элиос вновь начали резню, длящуюся и поныне. И нет тому конца. Вновь.
Акан неторопливо извлек из заплечного мешка две деревянные кружки и поглядел вверх, на непривычное взгляду асмодианина небо Интердики. Тучи сгущались, обещая скорый дождь, но в целом стояла сухая и жаркая погода. Разлив напиток по кружкам, он с наслаждением вытянулся на траве, подложив под голову мешок, когда вдруг заслышал чей-то смешливый голос: - Все еще общаешься с трупами, Джикел? Владыка Разрушения усмехнулся, и покосился в ту сторону, откуда к нему обратился неизвестный. На него смотрела остроклювая стрела, небрежно брошенная на тетиву могучего композитного лука. Чуть позже из листвы показался и сам говорящий – затянутый в плащ, сливающийся с зеленью, носящий лихую шапку, украшенную пером и вышитые лиственным узором кожаные одежды. Джикел задумчиво пожевал сорванную травинку и пожал плечами. Медленно поднявшись на ноги, он неторопливо поднял труп элийца одной рукой и без натуги забросил его в густой подлесок. Затем он вновь устроился у костра, и дождавшись пока пришелец подойдет – сунул ему кружку еще дымящегося, тягучего напитка. - Никак не могу отучиться, да и нужно же было время скоротать, в конце-концов, - хмыкнул акан, и с наслаждением пригубил медовуху. – Думаю, ты не в обиде за этого смертного? В любом случае, он напал сам. Байзел равнодушно пожал плечами и сделал порядочный глоток, промочив пересохшее горло. - Мне нет особого дела до смертных, – качнул головой он, – Да и… - он помедлил и вновь отхлебнул из кружки, – если он помешал бы тебе приготовить этот напиток, я сам прикончил бы его. И серафим с шедимом хохотали, как во времена до катаклизма, обсуждая сотни новых битв и событий, и лишь ночной лес был тому свидетелем.