Векна. Лорд Векна, чье имя никогда не
упоминают в официальных документах и анналах Асмодеи. Его история столь же
странна, сколь и сам Повелитель. Начнем с самого начала.
Часть
первая – Эшафот Дельтраса.
Векна был единственным заклинателем, учавствовавшим
в битве в месте, ныне известном под названием Эшафот Дельтраса. Горстка элийцев
против трех отборных когорт аканов, находящихся в пустыне на военных учениях. И
в тот самый момент, когда проклятия сорвались с уст Дельтраса, и Джикел занес свой
чудовищный меч, чтобы обрушиться на них, подобному грому... он услышал голос.
Текущий, изменяющийся, одновременно яркий и полный глухой угрозы.
- Они будут сражаться вечно. И это
хорошо.
Векна не сомневался ни секунды - он
уже слышал этот голос во время церемонии Вознесения. Заслышав его вновь, он без
промедления принялся следовать инструкциям. Заклинателей чаще всего можно
видеть в гуще битвы, наводящими страх и разбрасывающими смертельные проклятия.
Векна не стал даже призывать стихийного духа – он чертил. Чертил древние
руныдавно забытого языка Единой Атреи.
Зачерпывал кровь которая хлестала из поверженных элийцев, чертил ей знаки,
завершая узор – октаграмму окруженную кругом – символ порядка, и, замыкающую её
в себе, октаграмму без окружности – символ хаоса и разрушения. Битва была в
самом разгаре, когда он вписал в них непонятные даже ему слова. Их смог бы
прочитать лишь Джикел, который, к счастью, был занят битвой – «Жить вечно
вопреки судьбе. Сражаться вечно вопреки смерти. Хаос и порядок склонятся пред
силой Иллюзий».
- Теперь бей, – прошипел голос. – Бей
и не бойся ничего.
Векна ударил в самую гущу сражения
своим самым действенным заклятием – коррозией, которая обычно убивала
противника медлительно, причиняя ему невыносимые мучения. Но в этот раз все
было по-другому. Доспехи противника разлагались стремительно, опадая ржавыми
хлопьями, а кожа и плоть стекали с костей, словно тающий воск свечи. В этот же
миг октаграммы вспыхнули фиолетовым сиянием – и окончательно погасли,
одновременно с тем, как пал последний из элийцев. Джикел все еще носился по
полю битвы, оглашая пустыню своим торжествующим хохотом, и вырывая все еще
теплые сердца врагов, а Векна обессиленно опустил руки – ритуал выпил всю
магическую силу заклинателя.
Владыка Разрушения подошел к нему,
снял шлем и хлопнул его по спине, выбив остатки воздуха из легких мага.
- Я не думал, что из кого-то, вроде
тебя, мягкотелого, выйдет что-то путное. Но теперь я вижу – и с паршивого
куреса… - он обвел взглядом поле битвы, где среди посеченных им и аканами
трупов виднелись лужицы – все что осталось от легионеров Бури, - …Может быть
толк.
Джикел вскинул свой огромный
двуручный клинок, на который он насадил голову побежденного Дельтраса, и
прогремел:
- ПОБЕДА!
И торжествующие крики аканов вторили
ему.
Часть
вторая – Повелитель Консиод.
Векна спал. Кошмары никогда не мучили
привычного к сражениям и любым испытаниям легионера, но теперь все изменилось.
В его снах, которые приходили к нему после битвы у Эшафота Дельтраса, он
оказывался прикованным к скале, возвышающейся над Соляной Пустыней, а
чудовищные грифы терзали его тело, начиная с ног, обдирая кожу и плоть, до тех
пор, пока не вываливались внутренности, вонзая свои загнутые клювы в кишки и
полосуя печень, вырывая сердце. И самое ужасное – когда от него оставался лишь
голый скелет – он продолжал жить, глядя на пиршество птиц глазами, которые они
предусмотрительно съедали последними. И каждый раз, перед тем как ему
выклевывали глаза, он видел огромный птичий глаз, налитый кровью. Фиолетовый
словно лепесток кирша, он неотрывно смотрел на Векну, и перед тем, как
окончательно проснуться, он всегда слышал одну фразу:
- Ты знаешь, как избавиться от этих
мучений. Освободи меня. Освободи меня… ОСВОБОДИ МЕНЯ, ОСВОБОДИ… - и под эти
вопли, больше похожие на пронзительный птичий крик, заклинатель просыпался в
холодном поту.
Уже неделю. Да, неделя прошла с битвы
при Эшафоте, но он все так же не знал, как освободиться от этих мук. В
задумчивости он чертил узоры на земляном полу в своем шатре, пытаясь повторить тот
самый, созданный им во время битвы – и не мог. Память не сохранила ничего из
того, что было после услышанных им слов. По-доброму, Векне следовало обратиться
в Храм Маркутана, но пытливый ум исследователя и экспериментатора требовал
самостоятельного решения загадки. Не добившись ничего, он каждую ночь ложился
спать – чтобы поутру снова проснуться с криком.
Во время своего очередного кошмара,
смирившийся маг ожидал привычного повторения сценария – пыток и смерти от
птичьих когтей – однако что-то пошло не так. В этот раз он набрался храбрости –
в конце-концов, что ему было терять, если эта пытка будет продолжаться всю
жизнь? Он заглянул в центр фиолетового ока, в его клубящиеся недра, в зрачок
создания, которое каждую ночь требовало лишь одного – СВОБОДЫ. Мгновением
спустя он понял, что угадал. УЗОР. Именно тот, который он тщетно пытался
повторить изо дня в день. Октаграмма в круге, окруженная второй октаграммой. И
око, сияющее в центре. Лишь слова изменились – «Свобода, чтобы жить. Воля,
чтобы сражаться. Жить, чтобы умереть» - хотя Векна и не знал этого языка, он
каким-то образом чувствовал смысл надписи, теперь намертво впечатавшейся в его
помутнившийся рассудок.
В этот раз сон завершился до того,
как птицы выклевали ему глаза. Сдирая липкие остатки сна, он ринулся к ящику с
хирургическими принадлежностями – в отсутствие жрецов он выполнял обязанности
полевого врача, помогая смертным. Достав ланцет, он быстро полоснул себя по
руке, и им же принялся чертить узор, заполняя его горячей кровью из рассеченной
артерии. В считанные секунды он завершил октаграммы и надпись и приступил к
начертанию ока. Закончив рисунок, Векна на секунду замер, и решительно вонзил
инструмент себе под ребро, вскрывая грудную клетку – в бесчисленных перерождениях
он научился сдерживать свою боль, став к ней практически нечувствительным.
Однако даже его выдержки даэва не хватало на то, что он совершил после –
заклинатель пронзил собственное сердце и рванул стилет поперек, затопив око
горячей кровью.
Он умер.
В то же время вихрь из черных перьев
ринулся из начертанной октаграммы, хлынув из шатра и срывая подвернувшиеся
палатки аканов. Торжествующий птичий крик разнесся над Соляной Пустыней, и
перья слились воедино, образуя нечто, похожее на колоссального грифа, чей
размер превосходил воображение. Он встряхнул крыльями, поднимая шторм, в
котором родились более мелкие подобия его самого, и они принялись атаковать
заспанных аканов. Каждый взмах крыла взметал тучи песка, и каждый взмах крыла
открывал уже начинающие разлагаться трупы элийцев, которые асмодиане бросили
под палящим солнцем пустыни. Гриф вновь крикнул – и этот крик прозвучал словно
сигнал к битве – призрачная дымка потянулась от тел легионеров Бури, сперва
едва заметная в призрачном лунном свете, затем обретшая подобие формы элийских
воителей, магов, жрецов и стрелков. Фантомы наступали на растерянных аканов,
атакуя их своим полупрозрачным оружием, призрачные стрелы метко поражали
врагов, минуя их доспехи, а заклятия волшебников несли с собой холод могилы.
Целая когорта была вырезана за какие-то неполные полчаса, и никто не смог
бежать, чтобы рассказать об этом – Векна был единственным даэвом.
Повелитель Консиод, слуга Кайсинеля, бывший когда-то Дельтрасом, торжествовал.
Он родился.
Часть
третья – Векна.
Многие замечали, что после последнего
перерождения бывший центурион когорты Соляной Пустыни изменился. Но все
списывали это на шок, перенесенный после внезапного нападения армии мертвых –
такой была официальная версия произошедшего, которую изложил им Векна. И даже
Службе Безопасности пришлось с ним согласиться – за отсутствием каких-либо
весомых доказательств. Заклинатель забросил свои старые связи – друзей у него и
так было немного, а от должности центуриона он отказался, перейдя в статус
вольного ловчего. Он с головой ушел в изучение книг по древнейшей истории и
языку Единой Атреи, добывая книги на старом языке с осколков Бездны. Изменилась
и его речь – Векна обрел привычку подробно описывать свои действия вслух,
обращаясь к собеседнику. Ему удалось поставить в ступор даже Видара, сказав
ему:
- Векна смотрит на вас с неприязнью,
отвечая «Мне больше нечего сказать по этому поводу. Все что я мог сообщить – я
изложил в своем докладе», сдержанно кланяется и разворачивается, чтобы уйти.
История также умалчивает, как Векна
стал единственным, кому был ведом рецепт изготовления порошка забвения,
усмиряющего бунтующих духов элийцев.
Маг докопался даже до манускриптов нефилимов, узнав из
них секрет создания големов – человекоподобных машин, созданных для защиты от
балауров. Много позже он предложит свои услуги легиону под смешным названием
«Тыквенные ножницы», но это, как и то как он познакомился с их легатом – совсем
другая история…